Главная > Свет Православия > Начинающему христианину > СТЯЖИТЕ СМИРЕНИЕ

СТЯЖИТЕ СМИРЕНИЕ

«Се, Раба Господня, буди Мне по глаголу твоему»

Лк. 1, 38

 

Стечение священных воспоминаний Церкви — Благовещения Пречистой Девы и воскрешения Лазаря — побуждают нас к духовной радости.

Ныне главизна — начало нашего спасения, и ныне Спаситель уверяет нас примером Лазаря во всеобщем воскресении. Мы видим, что спасение нам дано в воплощении Сына Божия, дано и на земле, и на Небе. И открывшаяся весна, это воскрешение земли от зимних невзгод, благовещение о тепле и свете, о жизни природы, — все должно бы еще большим блеском исполнить наш праздник.

Но не празднично, не радостно у нас на душе. Разучились мы, русские люди, радоваться. Забыли мы дни мира и покоя в эти последние два-три года.

Откуда и за что на нас эти напасти?

И слышится нам в ответ слово Исаии пророка, — вечное Слово Божие: «Несть радоватися нечестивому».

Нет, не может быть радости у нечестивых.

При свете этого наставления удивляешься не тому, что нас постигли несчастья: удивляешься, что еще мало их, удивляешься милости Господа, что не в конец прогневался на нас Бог, Которого мы безмерно оскорбили. И чего-чего не было в нашей русской жизни в последние годы?! Глумление над верой и Церковью; открытая проповедь неверия, оскорбление народных святынь, разврат, гордость, злоба, возмущение против всего высокого на Небе и на земле, измена Родине, радость при виде ее несчастий…

Смирить нас Господь хочет, — смириться нам нужно. «На кого воззрю, — говорит Господь, — как только на кроткого и смиренного и трепещущего словес Моих».

И вот, братие, ныне в священных воспоминаниях Церкви перед нами начертаны высочайшие образы смирения. Это не слова, это не рассуждения — перед нами живые люди, живые носители великого подвига.

Вот Пречистая Дева. Что о Ней можно сказать иное, кроме того, что Она о Себе засвидетельствовала на все века: «призрел Господь на смирение рабы Своея, се бо, отныне ублажат Мя вси роди»? Пред Нею — Ангел- благовестник; Ей открыта величайшая тайна богочеловечества; Она становится избраннейшею, благодатнейшею и высшею из всех женщин. Мало того — пред Честнейшею и Высшею Херувимов и Славнейшею без сравнения Серафимов стоит теперь в благоговении сам Ангел-благовестник. Что же Мария? У Нее не находится иного слова, как наименовать Себя «Рабою Господней»; у Нее не находится иного чувства, как чувства и глубочайшего смирения, и полной преданности воле Господней, для Нее непостижимой: «Се, Раба Господня, буди Мне по глаголу твоему». Мы знаем дальнейшую Ее жизнь, жизнь кротости, терпения и молчания. Рождает Она Сына-Бога. Его воспевают Ангелы и пастухи, Ему дары приносят волхвы, собираются и рассуждают о Нем книжники в Иерусалиме, Ирод и придворные его мятутся и тревожатся, замышляя гибель Богомладенцу, — а Она молчит и слагает все глаголы в сердце Своем.

Вот Сын Ее проходит Свое великое служение: вокруг Него безпредельно преданный народ, слышны возгласы изумления пред Его словом, пред Его чудесами, около Него — Апостолы, друзья, мироносицы, около Него и враги, завистники, клеветники, злобные и коварные. Слава о Нем несется всюду, народ всегда около Него неисчислимыми толпами. 

Что же Мария? Ее ли материнскому сердцу не проявить себя? Ей ли не говорить о Своем Сыне, о Себе Самой? Ей ли не возгордиться, говоря нашим языком. А Она молчит, Ее не слышно и не видно. О Ней умалчивает даже Евангелие… 

И в час страшной Голгофы, когда кричали, издевались враги и хулил разбойник, когда женщины иерусалимские шли позади Крестоносца и громко рыдали и плакали, когда, наконец, солнце омрачилось, и земля колебалась, и камни распались, и раздралась церковная завеса, когда оружие, предреченное Симеоном, пронзило безмерно скорбное сердце Матери, когда враги уходили с Голгофы и били себя в грудь, а разбойник молил о Царствии Божием и сотник исповедовал веру в Распятого Сына Божия… и тогда Мария безмолвствовала. О, если бы взвешено было горе Ее! Горе Ее «перетянуло бы песок морей»! Но и оно перенесено было верой и смирением Той, Которая достойно избрана в Матери Господа.

Нам недоступна эта высота духа, взлелеянная благочестивыми родителями и целомудренным воспитанием у порога храма Божия, — в пламени молитвы, в постоянном углублении в тайны Священного Писания, в постоянном общении с Богом.

Но вот другая Мария, и рядом Марфа, — сестры Лазаря. Какая преданность семье, какая нежная любовь к брату, какая жизнь тишины и благочестия! Святая любовь к Иисусу, святое радушие к Божественному Гостю…

 

Умер брат — их единственный, горячо любимый брат. Он не дождался прихода Христа-Чудотворца, он лежит в мрачной могиле, он четверодневен, он издает уже смрад тления. И плачут сестры над умершим, они рыдают, скорбят, они ходят поочередно к его могильной пещере посидеть у холодного камня, пролить слезы по невозвратной потере… 

Но посмотрите, как смиренна их печаль и какая преданность воле Бога сквозит в каждом их слове и шаге! Они встречают любимого Друга их умершего брата, любимого Господа Иисуса, — и робкая мольба слышится в словах их: «Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой» (Ин. 11, 32). И на мольбу веры, смирения и любви они получают живым того мертвеца, над которым пролили столько горючих!..

Похожи ли на этих евангельских жен наши современные женщины, которые бросают семьи, разрывают со всем, что священная древность наложила на них, как печать скромности и святого смирения, и влекут себя сами в шумную жизнь?

Народ наш, родной, святорусский, издревле был славен смирением, был мирным и покойным. Кроткий и смиренный в семье, в подчинении и начальствовании, терпеливый в труде, послушный власти, уступчивый и обходительный, благодушный и нетребовательный, он был в любви у Бога и людей.

Куда девалось это смирение? Нахлынули новые учения новых самозванных учителей, нахлынули книжки грошовые, газеты продажные — и зло вылезло из темных недр жизни, и не узнать русского человека! Взгляд гордый, вид заносчивый, слово дерзкое и грубое, задор, осуждение, насилие и брань, споры и страсти без конца.

Смирение — это плотина, которая сдерживает грязную воду страстей. Если разрушить плотину — грязная вода хлынет неудержимо и все снесет на пути своем. Что же останется? — Пустыня.

Пустыня в душе, пустыня в жизни…

Пока только в некоторых частях, а не вся тронута эта плотина. Есть время исправить ее, есть время укрепить в себе святое смирение. Господь зовет нас к этому грозными ударами судьбы на войне и в мире, зовет нас этой тяжелой, замутившейся жизнью.

Ищите же смирения в вере и молитве; ищите его в Церкви и храме; ищите его в покаянии; ищите его в соединении со Христом в Его Тайнах Пречистых. Ищите его в размышлении о тяжких переживаемых днях, в преданности святым заветам доброй христианской семьи, в преданности святым заветам нашей русской государственности, основанной на вере в Бога <…> и на крепкой, как смерть, любви к родному нашему народу.

Стяжите это смирение веры и молитвы, благочестия и послушания — и засияет над нами весна жизни, и воскреснет <…> Отече¬ство наше, как Лазарь четверодневен, и благовещение жизни русской возвестится скорбному и унылому нашему народу.

Священномученик Иоанн Восторгов