Рождественские снеговики
Светает. Я сегодня первым проснулся, словно ожидая от наступающего дня чего-то особенного. Справа от меня дремлет Рыжий. Он младше меня на целый год. Ещё бы, ведь меня слепили ещё 31 декабря, а его уже 2 января. И вышел он какой-то смешной, скособоченный. Первый снег нового года выпал лёгкий, пушистый, снежки из него получались рассыпчатые. А как чуть потеплело, он и подтаял немного с того бока, в который упирается ему маленькая мохнатая ёлочка.
Ёлочки здесь тоже появились недавно. Те, что не успели продать на новогоднем базаре, привезли сюда, к нам домой, расставили по сугробам, у крыльца, вдоль ограды. Целый еловый лес вырос.
Говорят, у вас ещё праздник впереди. «Какой такой праздник?» – удивляюсь я. Вот Новый год как отмечали, помню. Там, за оградой церковного двора, всю ночь жгли фейерверки, запускали салюты. Весёлые люди всю ночь бродили туда-сюдапо улице. Я сначала пригорюнился, что здесь, у нас, так тихо и темно. Но потом даже обрадовался – а ну как сломает меня раньше срока расшалившаяся ребятня! Жалко всё-таки.
Сначала я был здесь совсем один. Когда я родился, то первым делом посмотрел на того, кто меня слепил. Глазами своими я по праву могу гордиться. Не какие-нибудь там листики или угольки – настоящие пуговицы! Посмотрел я, значит, по сторонам и увидел девочку.
Кроме неё, вокруг больше никого нет. Одни-одинёшеньки мы. Когда я только появился, то ещё ничего не знал. Это Маша мне рассказала и про Новый год, и про 31 декабря, и про каникулы. Оказалось, все разъехались в тёплые страны отдыхать, а она в Москве осталась отмечать Новый год и мой день рождения. Я очень обрадовался, услышав про день рождения. Наверное, это что_то такое ещё лучше, чем Новый год.
«Интересно, когда же наступит этот день рождения», – думал я. А пока Маша подарила мне вязаный берет и метлу. Ни у Рыжего, ни у Синего, нашего младшего, нет таких берета и метлы!
Жалко только, что, когда я собирался поблагодарить её, она меня не услышала и убежала домой.
Но я верю, что она скоро вернётся отмечать мой день рождения.
Когда появились Рыжий и Синий, я их предупредил обо всём. Они были такие смешные и глупые, ничегошеньки не знали ни про Новый год, ни про снег. Смотрели друг на друга глазками-шариками и улыбались.
Слепили их ребята из воскресной школы.
Они теперь здесь часто бывают, ходят на какието спевки. Мне эти ребята очень нравятся: озорные они и весёлые. Ну кто бы догадался нас, урождённых белых снеговиков, с ног до головы красками раскрасить? А они такое выдумали и краски не пожалели: Рыжего полностью рыжим сделали, а Синего синим. Так я их теперь и называю. А меня девочка Маша назвала Рождественским Снеговиком, наверное, в честь Дня Рождения. Жаль только, что она больше почему-то пока сюда не приходила.
Мне уже почти неделя исполнилась. Немалый срок, между прочим. Многое я уже в своей жизни повидал, но сегодняшний день даже меня заставил удивиться. У нас сегодня начались какие-то приготовления. Все так и бегают по двору, что-то куда-то несут, украшают, приколачивают.
Даже некоторым ёлочкам повезло: усыпали их конфетти, набросили на ветки серебряный дождик – просто загляденье!
Я то умудренный опытом снеговик и долго-долго думал. И пришла мне в голову мысль, просто не поверите, как я только догадался. Ведь Маша говорила мне о Дне Рождения, о большом празднике, который больше даже, чем Новый год! Вот для чего сюда ёлочки привезли, вот для чего все так суетятся и торопятся. Рыжему и Синему решил пока ничего не говорить. Пусть для них это будет сюрпризом.
А потом батюшка (я уже знаю, что так зовут того высокого человека в длинной чёрной одежде; ещё у него белоснежная борода, как у Деда Мороза, и весёлые, лучистые глаза) вынес из храма большую коробку и стал что-то из неё выкладывать в ёлочную пещеру. Я чуть не растаял от любопытства, что же там такое происходит, но разглядеть издалека ничего не смог.
А вечером, вечером_то что началось! Вышли наши дети из церковного дома и прямо на улице и запели. Да так красиво – про тихую ночь, про звезду, про пещеру и ясли. Потом потянулся народ и всё больше, больше, так много людей собралось, что даже в храм не все уместились.
Видел я и Машу с родителями: она торопилась, но на бегу помахала мне ладошкой.
Храм изнутри засиял огнями, словно сам в ёлочную игрушку превратился. И слышно, как все поют: «Рождество Твое, Христе Боже наш…».
Рыжий и Синий даже шептаться перестали, головы повернули, как могли: слушают.
Рождество! Вот, значит, День Рождения-то! Да только не мой, но почему_то не обидно, а радостно. Только бы понять, чей же он, этот праздник.
Долго-долго потом ещё не расходились люди с нашего двора, долго горел свет в окнах церковного дома. И уже перед самым рассветом, когда никого вокруг не осталось, Рыжий вдруг сказал:
«Пойдём, брат, посмотрим, Кто же лежит в той пещере из веток?»
И вдруг я понял, что земля и снег уже не держат нас и мы можем идти. И тогда тихонько, потому что с непривычки не знали, как ноги-то переставлять, мы пошли к храму.
И заглянули в вертеп. Там среди догорающих свечей стояли вырезанные из дерева фигурки старца, пастухов с овечкой и Матери, склонившей Свой взор к яслям, в которых лежал крохотный Младенец.
– Не холодно ли Ему? – озабоченно выдохнул Синий.
– Кто же Он такой, что Ему поклоняются все люди? – растерялся Рыжий.
А потом мы все замолчали. Потому что из разрыва облаков вырвался пронзительно светлый луч звезды и коснулся нас, рассыпавшись блёстками, так, что засверкали все снежинки, из которых мы были слеплены. Эта звезда указывала путь, она говорила: «Пойте Господеви, вся земля!» В свете звезды всё непонятное стало простым и ясным. И мы, маленькие, неучёные снеговики, вдруг поняли, что знаем, какое чудо совершилось сегодня. Мы вспомнили всё. И запели.
Рождество Христово!
Праздник – лучше всех!
Во дворе у церкви
Слышен детский смех.
Рождество Христово!
Ёлочки горят!
Радостно деревья
Друг с другом говорят.
Шепчет дуб берёзе:
«Пробудись скорей!
В маленькой пещерке
Родился Царь царей!»