Новомученики и Исповедники Королевского благочиния
Память — 8 декабря и первое воскресенье февраля
Священномученик протоиерей Петр Пушкинский
Ильинский храм, село Барково
С селом Барково связано имя человека, причисленного Юбилейным Собором Русской Православной Церкви 2000 г. к лику Новомучеников Российских.
23 декабря 1891 г. в селе Барково, в семье священника Василия Пушкинского, родился сын Петр. После окончания Московской духовной семинарии по постановлению педагогического собрания правления семинарии Петру Васильевичу была присуждена особая награда за отличное составление и произнесение проповедей. В течение года после окончания семинарии Петр Васильевич преподавал Закон Божий в Орехово-Зуевском народном училище. В 1914 г. он женился на Зинаиде Васильевне, дочери протоиерея Василия Смирнова, настоятеля церкви Усекновения главы Иоанна Предтечи в селе Дьяковском (ныне находится в черте Москвы), был рукоположен в сан священника и назначен настоятелем церкви Илии Пророка в городе Верее (Московская обл.) и законоучителем Верейской женской прогимназии. С 1915 года отец Петр состоял лектором и секретарем Верейских народных катехизаторских курсов.
Когда началась первая мировая война, в городе Верее был устроен лазарет имени «Всероссийского союза», где отец Петр безвозмездно исправлял обязанности священника.
В 1918 году отец Петр был арестован карательным отрядом латышей, направленным большевиками в Верейский уезд для подавления крестьянского восстания, и заключен в тюрьму в качестве заложника. Его арестовали на улице в то время, когда он сопровождал покойника на кладбище, и провели в городскую управу, а затем в тюрьму. В тюрьме отца Петра поместили в камеру, где были собраны в качестве заложников священники, купцы и богатые горожане, которые были освобождены после уплаты за себя выкупа, а отец Петр был освобожден безплатно, как арестованный случайно на улице. Потом призвали в ополчение, отправили в Серпухов, где он работал на конюшне, а затем в продовольственном отделе тыла. После войны вернулся в Верею, служил в Ильинском храме. Возведен в сан протоиерея.
В 1920 году епископом Верейским был назначен преосвященный Иларион (Троицкий).
В это время стали устраиваться диспуты между духовенством и безбожниками. Участниками одного из таких диспутов стали епископ Иларион и священник Петр Пушкинский. К концу диспута для всех присутствующих стало очевидно, что безбожники терпят поражение, и тогда бывшие здесь комсомольцы предложили поставить на голосование вопрос об аресте епископа и священника. Пока обсуждали и голосовали, отец Петр черным ходом вывел епископа Илариона из клуба и привел к себе в дом. Владыка поужинал, переночевал в доме священника, а наутро уехал.
В 1920-х гг. во время эпидемии скарлатины отец Петр собрал деньги и организовал вакцинацию населения.
Несколько раз к отцу Петру в дом приходили агенты ОГПУ и убеждали его оставить священство и отречься от Христа и Церкви, предлагали ему деньги. Отец Петр отвечал всегда одинаково: «Я категорически против». Священника арестовали 31 июля 1937 года, обвинили в контрреволюционной деятельности и заключили в тюрьму в городе Можайске.
Лжесвидетель показал, что Пушкинский имел тесную связь со священниками города Москвы отцом и сыном Мечевыми, известными монархистами, которые под видом благотворительности собирали денежные суммы и помогали репрессированным священникам. Что квартира Пушкинского является притоном для контрреволюционно настроенного духовенства.
13 октября 1937 г. протоиерей Петр Пушкинский был расстрелян и погребен в безвестной могиле. В 1989 г. реабилитирован.
Священномученик Николай Георгиевский
Космо-Даминский храм, пос. Болшево
Московские Церковные Ведомости в 1900 г. писали в № 29: «9 июля …было совершено освящение вновь сооруженного придела при местной церкви в честь иконы Казанской Божией Матери…благодаря энергии и старанию настоятеля храма о. Николая Георгиевского и церковного старосты С.П. Киричко на сумму, собранную прихожанами. Фабриканты-иностранцы, живущие в окрестности, фабрики которых находятся в приходе этой церкви, принесли на сооружение этого придела значительные суммы».
В конце августа 1929 г., после обедни, в церковь явились несколько человек, возглавляемых двумя местными печальной славы “общественными деятелями” – П. Дудко и И. Бардышевым. Они отобрали у священника отца Николая Георгиевского и старосты ключи и заперли церковь, объявив, что здание со всем имуществом конфискуется. Решили громить церковь вручную. Помогал отряд добровольцев.
Приходили как на работу, по-деловому, с инструментами. Первое, что привлекло их внимание, было паникадило – главная люстра храма, ажурное сооружение из металла и хрусталя, по виду воздушно-легкое, но в действительности массой в несколько пудов, подвешенное на толстой железной цепи под куполом.
Приставив лестницы, забрались наверх и перепилили цепь. Люстра рухнула на каменный пол и разбилась вдребезги. Затем принялись за иконостас, подрубили опоры и повалили его, превратив в груду обломков. Под ними было погребено главное Распятие работы В.Д. Поленова. Взялись за колокола, их спускали по канату на землю, но самый большой колокол снять не могли – слишком тяжел и огромен, в окно колокольни не проходил. Его решили разбить на месте.
Пришла зима, но церковь продолжали громить. Приходили все желающие и выискивали, что еще можно разбить или разломать. Разодраны были в клочья дорогие покрывала и облачения духовенства – ризы из золотой и серебряной парчи. Дети на Первомайке играли золотыми кисточками, парчовыми лоскутами и обломками окладов икон. Надругательство над церковью приводило в ужас прихожан. Разодрав на куски плащаницу, одну часть ее отнесли к дому крепко верующего старика и, открыв дверь, швырнули ее ему под ноги, сопровождая сей акт отвратительными ругательствами.
Может возникнуть вопрос: почему верующие не защитили свою церковь? Пришли бы десятка два–три мужиков и выбросили громил за ворота! Нет, силой тут действовать было нельзя, это прихожане точно знали. В особенности боялись за своего священника, отца Николая, которого очень любили. Ему не миновать бы ареста, а может быть, и расстрела. Примеры уже были. Так что верующим оставалась лишь роль просителей. Да и на эту роль не так уж много охотников находилось.
В те дни группу ходоков от болшевского прихода возглавила Лидия Мартыновна Евстафьева. Эта маленькая, тихая женщина (ей было лет 55) принялась энергично и безбоязненно выполнять поручения верующих. Без устали она обивала пороги разных ведомств, включая самые высокие.
Кто-то из деятелей культуры и искусства не побоялся присоединить свою просьбу, указав, что в болшевской церкви имеются работы знаменитого художника В.Д. Поленова. Местные власти, даже получив из Москвы соответствующее предписание, оставляли его под сукном. После повторных настойчивых просьб Москва поручила разобраться с делом болшевской церкви начальнику милиции Мытищинского района В.П. Якунину.
Была уже весна, апрель, начиналась Страстная неделя. К вечеру погромщики явились “на работу”. Искали, что еще осталось целым в церкви. Обнаружили засыпанный осколками стекла, обломками металла и дерева большой деревянный крест. Перевернули его, а там – неповрежденное изображение Распятого Господа. Распилили Распятие на куски и снесли вниз, в котельную, но поленились растапливать печь: “ладно, завтра сожжем”. Наутро В. Якунин отобрал у них ключи.
15 апреля 1930 г. храм вновь был открыт. Под руководством Г. Левицкого и И. Шуранова начали реставрацию. Казалось, должны были опуститься руки, но они решили сделать невозможное – восстановить церковь к Пасхе. И сделали! Все работали, не щадя себя, трое суток продолжалась работа, не прекращаясь ни днем, ни ночью. Когда принесли из котельной куски поленовского Распятия, специалисты сказали, что его можно восстановить.
Церковь Космы и Дамиана осталась за верующими, а Бардышев, Дудко и иже с ними вели агитацию за исключение Якунина из партии. Ему пришлось пережить немало неприятных дней.
В то смутное время церковным старостой была Л.М. Евстафьева. Ей и в дальнейшем приходилось отбивать атаки на церковь. В частности, защищаться от несуразного проекта, который предлагал местный Совет: устроить в одном из помещений церкви водокачку, а водонапорный бак водрузить на колокольню. Лидия Мартыновна отправилась к М.И. Калинину, и случилось маленькое чудо: без предварительной записи она прошла прямо в его кабинет. Он встретил ее приветливо и наложил на заявлении резолюцию – “Оставить болшевскую церковь Косьмы и Дамиана в покое”.
В отместку представители власти стали собирать сведения об отце Николае для его ареста. Во время праздника Пасхи в 1931 г. отец Николай, поздравляя верующих, сказал, что, слава Богу, дождались; наверное, больше так не придется встречать, потому что коммунисты жмут. Одна из дежурных свидетелей показала, что во время проповеди священник Георгиевский сказал, что «Иисус Христос крестился и всем нам это завещал, а сейчас люди это не стали признавать, не стали крестить людей».
Прихожане болшевской церкви все-таки не смогли уберечь своего батюшку от тюрьмы. Больного протоиерея Николая Георгиевского и сослужившего ему протодиакона Андрея Рубина арестовали одновременно 14 июля 1931 г. 26 июля отец Николай был допрошен. На все вопросы следователя категорично ответил: «В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю и показания давать отказываюсь».
Протоиерей Николай Георгиевский скончался 10 сентября 1931 г. в пересыльной тюрьме в Алма-Ате. Протодиакон Андрей Рубин был также сослан в лагерь заключения, где впоследствии погиб.
Постановлением Священного Синода «О канонизации Новомучеников и Исповедников Российских ХХ века» Николай Сергеевич Георгиевский, протоиерей церкви святых безсребреников Космы и Дамиана в Болшево, причислен к лику Святых. Празднование священномученику пресвитеру Николаю Георгиевскому установлено в день его кончины — 10 сентября и в день празднования Собора Новомучеников и Исповедников Российских.
Священномученик Николай Розанов
Никольский храм, село Муромцево
В 1922 г. в Никольский храм явились представители Сергиевской уездной комиссии по изъятию церковных ценностей и конфисковали часть церковного имущества.
ПРОТОКОЛ
Изъятия ценностей из села Муромцево, свят. Николая церкви Мая 9 1922 г. на основании постановления В.Ц.И.К. от 28-го февраля с/г и согласно мандата за № 1170/ж от 8 мая 1922 года представителями Серг. Уездн. комисс. по изъятию церковных ценностей Уполномоченного т. Оранжереев, пом. его т. Морозов и секретарь т. Кузнецов.
в присутствии представителей общины верующих: церковного старосты гр-на С.П. Крылова и священника Н.Н. Поспелова
изъяли для передачи в Гохран в фонд помощи голодающим ценности согласно имеющейся при общине заверенной описи, при сем прилагаемой, при чем при приеме оказались следующие несоответствия против ценностей, указанных в описи.
В представленных описях 1916 года оказалось 7 евангелий, вместо указанных в описи 8, из коих 1 серебряное оставлено с заменой его серебряными деньгами в сумме 19 рублей 45 коп. (девятнадцати руб. 45 коп.) и 1 монеты золотой 5 рублевого достоинства. Из значащихся 4-х напрестольных крестов оказалось на лицо серебряных крестов – 3 и 1 медный и 1 перламутровый, не занесенный в опись. 1 серебряный крест и 1 серебр. лампада оставлены с заменой их 1 золотой монетой 10 рублевого достоинства. В остальном изъятие производилось по описи.
Со стороны представителей общины верующих при передаче ценностей заявлена жалоба на неправильности, допущенные при изъятии церковных ценностей, заключающиеся, по мнению жалобщиков в _________.
Не было.
Ценности, поименованные в описи, приняли Оранжереев, Морозов, Кузнецов.
Ценности сдали представители общины верующих священник Н. Поспелов.
Копию акта получил гражд. И. Денисов, С. Крылов.