Главная > Благочиние > Новомученики Ивантеевского благочиния > Собор Болшевских новомучеников

Собор Болшевских новомучеников

Отец Николай Георгиевский родился в 1865 году в селе Коломенское Нагатинской волости Московского уезда Московской губернии в семье священника Сергия Георгиевского. По окончании в 1886 году Московской духовной семинарии он был рукоположен во священника и служил в храмах Московской епархии. В церкви святых Космы и Дамиана с. Болшево отец Николай прослужил чуть более 40 лет. Он много сделал для родного храма: благодаря его усилиям был не только сооружен придел в честь Казанской иконы Божией Матери, но и при его непосредственном участии на колокольне Космо-Дамианского храма был установлен большой колокол, могучий голос которого был слышен за десять верст вокруг. Отец Николай долгое время, включая и время гонений от безбожных властей, был благочинным храмов Мытищинского района.

В конце августа 1929 г., после обедни, в церковь явились несколько человек, возглавляемых двумя местными печальной славы “общественными деятелями” – П. Дудко и И. Бардышевым. Они отобрали у священника отца Николая Георгиевского и старосты ключи и заперли церковь, объявив, что здание со всем имуществом конфискуется. Решили громить церковь вручную. Помогал отряд добровольцев.

Приходили как на работу, по-деловому, с инструментами. Первое, что привлекло их внимание, было паникадило – главная люстра храма, ажурное сооружение из металла и хрусталя, по виду воздушно-легкое, но в действительности массой в несколько пудов, подвешенное на толстой железной цепи под куполом.

Приставив лестницы, забрались наверх и перепилили цепь. Люстра рухнула на каменный пол и разбилась вдребезги. Затем принялись за иконостас, подрубили опоры и повалили его, превратив в груду обломков. Под ними было погребено главное Распятие работы В.Д. Поленова. Взялись за колокола, их спускали по канату на землю, но самый большой колокол снять не могли – слишком тяжел и огромен, в окно колокольни не проходил. Его решили разбить на месте.

Пришла зима, но церковь продолжали громить. Приходили все желающие и выискивали, что еще можно разбить или разломать. Разодраны были в клочья дорогие покрывала и облачения духовенства – ризы из золотой и серебряной парчи. Дети на Первомайке играли золотыми кисточками, парчовыми лоскутами и обломками окладов икон. Надругательство над церковью приводило в ужас прихожан. Разодрав на куски плащаницу, одну часть ее отнесли к дому крепко верующего старика и, открыв дверь, швырнули ее ему под ноги, сопровождая сей акт отвратительными ругательствами.

Может возникнуть вопрос: почему верующие не защитили свою церковь? Пришли бы десятка два–три мужиков и выбросили громил за ворота! Нет, силой тут действовать было нельзя, это прихожане точно знали. В особенности боялись за своего священника, отца Николая, которого очень любили. Ему не миновать бы ареста, а может быть, и расстрела. Примеры уже были. Так что верующим оставалась лишь роль просителей. Да и на эту роль не так уж много охотников находилось.

В те дни группу ходоков от болшевского прихода возглавила Лидия Мартыновна Евстафьева. Эта маленькая, тихая женщина (ей было лет 55) принялась энергично и безбоязненно выполнять поручения верующих. Без устали она обивала пороги разных ведомств, включая самые высокие.

Кто-то из деятелей культуры и искусства не побоялся присоединить свою просьбу, указав, что в болшевской церкви имеются работы знаменитого художника В.Д. Поленова. Местные власти, даже получив из Москвы соответствующее предписание, оставляли его под сукном. После повторных настойчивых просьб Москва поручила разобраться с делом болшевской церкви начальнику милиции Мытищинского района В.П. Якунину.

Была уже весна, апрель, начиналась Страстная неделя. К вечеру погромщики явились “на работу”. Искали, что еще осталось целым в церкви. Обнаружили засыпанный осколками стекла, обломками металла и дерева большой деревянный крест. Перевернули его, а там – неповрежденное изображение Распятого Господа. Распилили Распятие на куски и снесли вниз, в котельную, но поленились растапливать печь: “ладно, завтра сожжем”. Наутро В. Якунин отобрал у них ключи.

От И. Бардышева и П. Дудко потребовали возвратить все вынесенные из церкви предметы. Известно, что у них отобрали два дорогих креста на массивных цепочках и ключ. Что стало с другими драгоценными предметами – установить невозможно.

15 апреля 1930 г. храм вновь был открыт. Под руководством Г. Левицкого и И. Шуранова начали реставрацию. Казалось, должны были опуститься руки, но они решили сделать невозможное – восстановить церковь к Пасхе. И сделали! Все работали, не щадя себя, трое суток продолжалась работа, не прекращаясь ни днем, ни ночью. Когда принесли из котельной куски поленовского Распятия, специалисты сказали, что его можно восстановить.

Церковь Космы и Дамиана осталась за верующими, а Бардышев, Дудко и иже с ними вели агитацию за исключение Якунина из партии. Ему пришлось пережить немало неприятных дней.

В то смутное время церковным старостой была Л.М. Евстафьева. Ей и в дальнейшем приходилось отбивать атаки на церковь. В частности, защищаться от несуразного проекта, который предлагал местный Совет: устроить в одном из помещений церкви водокачку, а водонапорный бак водрузить на колокольню. Лидия Мартыновна отправилась к М.И. Калинину, и случилось маленькое чудо: без предварительной записи она прошла прямо в его кабинет. Он встретил ее приветливо и наложил на заявлении резолюцию – “Оставить болшевскую церковь Косьмы и Дамиана в покое”.

В отместку представители власти стали собирать сведения об отце Николае для его ареста. Во время праздника Пасхи в 1931 г. отец Николай, поздравляя верующих, сказал, что, слава Богу, дождались; наверное, больше так не придется встречать, потому что коммунисты жмут. Одна из дежурных свидетелей показала, что во время проповеди священник Георгиевский сказал, что «Иисус Христос крестился и всем нам это завещал, а сейчас люди это не стали признавать, не стали крестить людей».

Прихожане болшевской церкви все-таки не смогли уберечь своего батюшку от тюрьмы. Больного протоиерея Николая Георгиевского и сослужившего ему протодиакона Андрея Рубина арестовали одновременно 14 июля 1931 г. 26 июля отец Николай был допрошен. На все вопросы следователя категорично ответил: «В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю и показания давать отказываюсь».

Протоиерей Николай  Георгиевский скончался 10 сентября 1931 г. в пересыльной тюрьме в Алма-Ате. Протодиакон Андрей Рубин был также сослан в лагерь заключения, где впоследствии погиб.

Постановлением Священного Синода «О канонизации Новомучеников и Исповедников Российских ХХ века» Николай Сергеевич Георгиевский, протоиерей церкви святых безсребреников Космы и Дамиана в Болшево, причислен к лику Святых. Празднование священномученику пресвитеру Николаю Георгиевскому установлено в день его  кончины — 10 сентября и в день празднования Собора Новомучеников и Исповедников Российских

В 1922 г. в храм святых Космы и Дамиана был переведен священник Александр Русинов. В 1930 г. протоиерей Александр Русинов был арестован в первый раз. Его обвиняли в антисоветской агитации и укрытии церковных ценностей. Батюшку осудили и выслали на три года в исправительно-трудовой лагерь г. Котласа. Какого исправления  желала новая власть от всех священнослужителей и православных христиан? – Отречения от Бога, отречения от Креста. Отец Александр не знал, как жить без Бога, не хотел без Него жить и не умел.

С 1932 по 1938 гг. в селе Болшево жили диакон Сергий Никольский вместе с матушкой Марией. Диакон Сергий служил в храме святых безсребреников и чудотворцев Космы и Дамиана вместе с отцом Александром Русиновым. Они не только вместе служили, но и жили в одном доме – в церковной сторожке, делили ее на две семьи. Оба подвергались арестам, оба пережили предупреждение от властей, оба вернулись по воле Божией в Космо-Дамианский храм, чтобы завершить свой жизненный путь достойно.

В праздник Крещения Господня 19 января 1938 г. отец Александр и диакон Сергий были арестованы во второй раз, чтобы уже никогда не вернуться на свободу. Их доставили в застенки ОГПУ, где  начались безконечные, изматывающие душу и тело допросы. Свидетелями по делу отца Александра и диакона Сергия проходили Рыков и Тихонова. Священнослужителей обвиняли в контрреволюционной деятельности, антисоветской агитации и подрыве устоев новой власти. Признаний не только требовали, их выбивали, издевались. Все это осталось между строк протоколов.

31 января 1938 г. на Бутовском полигоне протоиерей Александр Владимирович Русинов и диакон Сергий Никольский были расстреляны. В тот же день вместе с ними погибли ещё 312 человек, 7 из которых – священнослужители, и захоронены в общей безвестной могиле.

18 декабря 1958 г. диакон Сергий Никольский был реабилитирован Президиумом Московского областного суда.

11 апреля 2006 г. постановлением Священного Синода протоиерей Александр Русинов причислен к лику святых Новомучеников Российских для общецерковного почитания. Память его празднуется 31 января.

В 1932 г. в Космо-Дамианском храме служил священномученик Павел Успенский (1888-1938). Последнее место служения – храм Рождества Пресвятой Богородицы в селе Рудня Куровского района (ныне Орехово-Зуевский район). Отец Павел был арестован 19 марта 1938 г. Михневским районным отделением НКВД и заключен в Каширскую тюрьму. Расстрелян 4 июля 1938 г. на полигоне Бутово под Москвой и погребен в безвестной общей могиле.

По определению Юбилейного Архиерейского Собора РПЦ 2000 г. священник Павел Успенский включен в Собор Новомучеников и Исповедников Российских ХХ века для общецерковного почитания в лике Святых. Память его празднуется 4 июля.

В январе 1938 г. в храм Космы и Дамиана в Болшево перешел служить протодиакон Николай Тохтуев. Служение в церкви начал в 1919 г. по окончании училища псаломщиков при Архиерейском доме в Перми. В 1922 г. был рукоположен во диакона в Свято-Троицкой церкви с. Ашапа Пермской губернии. У диакона Николая  был красивый и мощный бас, какого не было ни у одного из диаконов Кунгура и Перми, и 26 января 1925 г. епископ Кунгурский Аркадий (Ершов) (священномученик – память празднуется 3 ноября) позвал его служить в Кунгурский Успенский кафедральный собор. Владыка полюбил диакона Николая за его простоту, добродушие и нестяжательность. В 1925 г. отец Николай был награжден двойным орарем и возведен в сан протодиакона.

Все двадцатые и последующие годы сотрудники ОГПУ вели наблюдение за церковнослужителями. В 1932 г. протодиакон Николай подвергся аресту, был приговорен к трем годам ссылки на Урал. Находясь в кунгурской тюрьме, он заболел тифом и после приговора был освобожден, чтобы следовать на место ссылки вольным порядком. Выздоровев, протодиакон Николай по совету близких людей решил в ссылку не ехать и отправился в Москву, где впоследствии служил в разных храмах Московской области. Гонимый властями и ведомый Богом, в 1938 г. отец Николай Тохтуев начал свое короткое и последнее служение в храме святых мучеников Космы и Дамиана.

Поселившись в Болшево с семьей (у отца Николая было семь детей), стал брать уроки вокала у руководителя ансамбля песни и пляски А.В. Александрова. Его пригласили в ансамбль певцом, предлагали перейти в Большой театр, но протодиакон Николай остался служить в храме Божием.

В самый скорбный день Страстной седмицы — в Великую пятницу 1940 года протодиакон Николай был вызван в районное отделение НКВД в городе Мытищи. Пригрозив, что загонит его на восемь лет в лагерь, следователь предложил протодиакону дать подписку о сотрудничестве с органами НКВД для выявления так называемых антисоветски настроенных лиц. Протодиакон согласился, и следователь предложил ему снова явиться в НКВД на следующий день после Пасхи. Можно только представить себе, какова могла бы быть Пасха для отца Николая с уже подписанной им «квитанцией» на выдачу тридцати сребреников от гонителей Христовых после торжественного и радостного благовестия о Христовом Воскресении…

После Пасхи он собрал вещи, которые могли понадобиться ему в тюрьме, и написал заявление начальнику районного НКВД.

«Товарищ начальник, — писал он, — я отказываюсь от своей подписки и давал ее лишь потому, чтобы мне была возможность встретить Пасху и проститься с семьей. По моим религиозным убеждениям и по сану я не могу быть предателем даже самого злейшего моего врага…» Начальник, прочитав заявление, предложил подумать и не отказываться и отпустил отца Николая домой. Но тот остался тверд в своем решении, приготовившись пострадать за Христа. В своем пространном заявлении отец Николай писал: «…Вы нас считаете врагами, потому что мы веруем в Бога, а мы считаем вас врагами за то, что вы не верите в Бога. Но если рассмотреть глубже и по-христиански, то вы нам не враги, а спасители наши, вы загоняете нас в Царство Небесное… ведь Бог же дал нам такую власть, чтобы она очищала нас… и поэтому нужно вас только благодарить».

4 июля 1940 г. была выписана справка на арест протодиакона Николая, по которой он обвинялся в том, что «являясь враждебно настроенным к существующему в СССР политическому строю, был тесно связан с отдельными участниками группы… существовавшей в Мытищинском районе…»

В ночь с 5 на 6 июля отец Николай был арестован и заключен во внутреннюю тюрьму НКВД на Лубянке. 2 сентября 1940 г.  особое совещание при НКВД приговорило протодиакона Николая Тохтуева к восьми годам заключения в исправительно-трудовом лагере, и он был отправлен в Севжелдорлаг в Коми. Последнее письмо прислал родным из поселка Кожва в начале 1943 г. Скончался в заключении 17 мая 1943 г. и был погребен в безвестной могиле.

После ареста мужа матушка Мария Евгеньевна с детьми продолжала жить там же, в Болшеве, в деревянном церковном домике-сторожке, в 50-100 метрах от Космо-Дамианского храма и по дороге к храму Преображения Господня. Мария Евгеньевна работала кочегаром в храме, пекла просфоры, выполняла различные поручения старосты, ездила по различным поручениям в Синод. В сторожке она располагала ночевать родственников тех, кого крестили, а в кухне устраивали спевки певчие. Во время войны в одной из комнаток проживал один священник, служивший в Болшеве, отец Рафаил. Мальчики, сыновья протодиакона Николая, помогали в алтаре. Маленькую Веру брали петь в церковный хор.

Дети протодиакона Николая Тохтуева и Марии Евгеньевны выросли людьми верующими, церковными. Матушка Мария Евгеньевна умерла в июле 1996 г. К 1999 г. осталось в живых трое детей протодиакона отца Николая: Евгений, Авенир и Вера. Евгений Николаевич и Вера Николаевна живут недалеко от Болшево и являются постоянными прихожанами Космо-Дамианского храма.

16 августа 1957 г. протодиакон Николай Тохтуев реабилитирован Московским областным судом. 6 октября 2005 года постановлением Священного Синода причислен к лику Святых Новомучеников Российских для общецерковного почитания.

В 2006 году в Свято-Тихоновском богословском университете написали икону Николая Тохтуева: на золотом фоне в полный рост стоит Святой, а позади него вдалеке видна болшевская церковь. Инициатором написания этого образа стал священник болшевского храма Георгий Рзянин.

Память священномученика и исповедника Николая Тохтуева празднуется 17 мая.

В селе Степановское Московской области, на территории Московской городской онкологической больницы №62 ДЗМ, построили деревянный храм в честь священномученика Николая Тохтуева. В 2015 году была совершена первая Божественная Литургия.

Внук священномученика Николая  Николай посвятил стихотворение своему деду:

Мой дед – одна из жертв репрессий.
За веру в Бога он пошел на смерть.
Он в жизни не искал других профессий,
Стремился лишь Всевышнего воспеть.

Он был священник – этим и гордился,
И людям нес небесную любовь.
Когда он пел – его приход светился
И свечи возгорались вновь и вновь.

И бас его невиданного тембра
Взлетал в молитвах к фрескам в куполах,
И очертанья золотого нимба
Вдруг застывали у людей в глазах.

Наветчика от беса грызла зависть.
И вот письмо лежит в НКВД.
Ну, где же пребывает совесть?!!!
И восемь лет объявлены в суде!

Печорский лагерь, тот кусок ГУЛАГА, –
Пристанище последнее его.
Что натворила лживая бумага?!
И ни могилки не осталось… ничего!

Остались восемь душ и бабушка в стенаниях,
Осталась память, свет, любовь и честь,
Что он пронес в жутчайших испытаниях,
Но от волхвов донес благую весть….

С иконы дивной росписи церковной
В глаза мне смотрит мой любимый дед.
Он стал Святым… В окладе том узорном
Его целую я уже немало лет.

О Космо-Дамианском храме и его служителе сщмч. Николае Тохтуеве 

https://ya.ru/video/preview/10767580272302580607